Союз "Либеральная Хартия"

  Пьяный воздух богатства кружит голову властям, сбивает с толку наблюдателей. В самом деле – есть от чего пойти голове кругом. С одной стороны – кажущийся безостановочным экономический рост, заливающие страну потоки нефтедолларов и иностранных инвестиций, растущее как на дрожжах потребительское благосостояние. С другой – разгром ключевых институтов современного общества: представительной демократии, судебной власти, свободной прессы, политической оппозиции. Россия никогда не упускала шанса показать себя как «страну контрастов». Однако картина сегодняшней жизни настолько противоречит традиционным представлениям об общественной эволюции, что неизбежно предъявляет спрос на новые теоретические модели.
  Традиционные представления прочно привязывают уровень развития политических и правовых институтов к уровню экономического развития и благосостояния. Богатые страны, как правило, свободнее, чем бедные. Несвободные страны, как правило, беднее, чем богатые. Быстрый экономический рост возможен и при диктатуре, если страна небогата и находится на индустриальной стадии развития. Если же она перешла на постиндустриальную стадию или же приближается к ней, то устойчиво высокие темпы роста в несвободной стране невозможны. Большинство стран современного мира, похоже, в целом соответствует этому правилу. Однако опыт России последних лет, на первый взгляд, говорит об обратном.

  Новая гипотеза

  Нетривиальная ситуация, в какой оказались несколько стран, включая и нашу, способствовала рождению гипотезы о т.н. «другом» капитализме. Согласно ей, наряду с капитализмом традиционным, классическим, базирующимся на системе западных ценностей и западных институтов, появился и иной вид капитализма. Этот «другой» капитализм воспринял от своего «классического» варианта лишь рыночную экономику, но отказался от усвоения «западных» институтов. Поэтому дихотомию двух моделей капитализма можно проследить в ключевых институциональных различиях. Традиционный капитализм невозможен без демократии, «другой» обходится без нее; одному присуща конкурентная модель государства, другому – корпоративистская; для одного конкуренция является универсальным принципом существования, для другого – инструментом с ограниченной сферой применения; в одном государство – это институт, обеспечивающий нахождение баланса частных интересов, в другом – кулак, подчиняющий частников государству; в одном государство служит гражданам, в другом – граждане служат государству.
  Неудивительно, что в описании «другого» капитализма проступают знакомые отечественные черты. Однако данная концепция не ограничивается только Россией. Ее авторы утверждают, что «другой» капитализм – явление поистине глобальное, что по «другому» пути пошли также Япония, Корея, Сингапур, Китай. Иными словами, прав на существование модель «государства-предпринимателя», «государства-корпорации» имеет не меньше, чем модель либерального капитализма. А потому центральным сюжетом мировой политики предстоящих десятилетий может стать глобальная конкуренция двух глобальных капитализмов - «классического» и «другого», «западного» и «восточного», либерального и корпоративистского.

  Завтрашняя пропаганда

  Надо отдать должное этой концепции – с содержательной точки зрения она выглядит серьезнее, чем какая-нибудь «суверенная демократия». По сути дела предложено претендующее на философскую солидность обоснование самой raison d’etre действующего режима. Если бы эта гипотеза соответствовала реальности, то выводы для нашей страны, как, впрочем, и не только для нее, могли бы быть печальными.
  В таком случае то, что происходит в России в последнее время, – разгром частных компаний, похищение у граждан и государства многомиллиардной собственности, фальсификация судебных процессов, подавление СМИ, уничтожение политических прав, ликвидация гражданских свобод, массовые избиения людей бандитами в ОМОНовской форме, незаконные заключения граждан, убийства журналистов, политических оппозиционеров, раздувание культа личности – было бы, оказывается, не банальной уголовщиной, неизбежно влекущей за собой наказание. Оказывается, это был бы иной, «другой», вариант человеческой эволюции. Это была бы новая модель, претендующая на глобальный вызов «старому миру». Это был бы путь, по которому, как утверждается, уже идет часть человечества. Это был бы вариант, описанный Владимиром Высоцким: «зачем мне считаться шпаной и бандитом? Не лучше ль податься мне в» сторонники альтернативного варианта общественного развития?!
  К счастью для России и ее граждан, «другого» капитализма нет. Стратегической альтернативы системе институтов, называемых иногда «западными», не существует. Долгосрочные перспективы у авторитарно-бандитского уродца нынешней российской государственно-политической системы в конкуренции с либеральным капитализмом отсутствуют.
  Однако некоторые основания для появления гипотезы о «другом» капитализме все же есть. Одной из причин известной конфузии в умах является смешение понятий рыночной экономики и капитализма, демократии и правового порядка.

  Рыночная экономика и капитализм

  Возвращение рынка и частной собственности в искореженные коммунистическими диктатурами страны Азии, Восточной Европы, бывшего СССР в 1980-90-е годы часто воспринимается как синоним возвращения капитализма. Появилось немало публикаций о «победе капитализма», «торжестве капитализма», «капиталистической революции». Представляется, что применение термина «капитализм» к сегодняшней российской действительности неправомерно.
  При всей схожести и тесной связи друг с другом рыночная экономика и капитализм – не одно и тоже. Капитализм действительно немыслим без рынка и частной собственности. Но рынок и частная собственность возможны и без капитализма. Рынок и собственность – древнейшие человеческие институты, возникшие на заре цивилизации. Капитализм же – весьма юная общественная система. Даже в самых развитых регионах Европы он появился вряд ли ранее XIV-XV веков. Рынок господствовал в большинстве известных человеческих сообществ. В условиях капитализма даже сейчас, в начале XXI века, живет меньшинство человечества.
  Эксперименты по уничтожению рыночной экономики и частной собственности, сопровождавшиеся трагедиями катастрофических масштабов, предпринимали лишь особо человеконенавистнические диктатуры. Несмотря на моря крови, пролитые государственными бандитами ради осуществления антирыночных и антисобственнических утопий, никто, нигде и никогда не смог добиться их полной победы. Рынки и собственность появлялись там, где, казалось бы, у них нет никакого шанса, – на кастровской Кубе и в кимирсеновской Корее, при военном коммунизме в СССР и иезуитах в Парагвае, в нацистских лагерях и сталинском ГУЛАГе, в Матросской Тишине и Московском Кремле.
  С рынком и частной собственностью, но без капитализма прожило свою жизнь абсолютное большинство человечества. С рынком и частной собственностью, но без капитализма люди жили при Хаммурапи и Ярославе Мудром, при римских консулах и персидских шахах, при арабских халифах и китайских императорах, при татарских ханах и испанских конкистадорах, при варягах и греках, при новгородских ушкуйниках и запорожских казаках, с пиратами Карибского моря и алжирскими корсарами Средиземноморья.
  Однако для существования капитализма недостаточно наличия лишь рынка и частной собственности. Капитализм – это рыночная экономика лично свободных людей. А персональная свобода возможна лишь в условиях реальной безопасности, защищенности частной собственности правом, традициями и культурой, юридического равенства граждан по отношению друг к другу и к власти. Если есть рыночная экономика и частная собственность, но нет правового порядка – свободы личности, гарантий собственности, верховенства права, то нет и капитализма.

  Демократия и правовой порядок

  Капитализм появился тогда, когда современной демократии не существовало. Он существовал и существует в условиях ограниченной демократии и даже без нее – во Франции, Германии, Австро-Венгрии XIX века, в Гонконге и Сингапуре ХХ века. Но капитализма не бывает без правового порядка, без неприкосновенности частной собственности, без неприкосновенности личности, без легального равенства самого последнего по социальному статусу жителя страны ее самому первому лицу.
  Наилучшей, наиболее надежной, наиболее устойчивой защитой правового порядка, прав собственности и свобод гражданина являются институты либеральной демократии. Однако иногда и недемократические режимы, возглавлявшиеся «просвещенными» монархами и «продвинутыми» авторитарными лидерами, обеспечивали правовую защиту гражданам и их собственности, сопоставимую с той, что дается демократическими властями. Прусский король Фридрих II Великий, австрийский император Франц-Иосиф I, сингапурский премьер Ли Куан Ю заслужили признание в немалой степени именно за их вклад в развитие и закрепление правового порядка в своих странах.
  Увы, не всякая демократия способна защитить правовой порядок. Индия со времен независимости по праву считается демократической страной. Однако экономическую систему эпохи социалистического «раджа» в 1950-80-х годах вряд ли можно считать капиталистической.

  «Другого» капитализма нет ни в Японии, ни в Китае.

  Общественные системы Японии, Кореи, Сингапура, Китая, России, приводимые в качестве примеров «другого» капитализма, лишь на весьма поверхностный взгляд могут быть отнесены к одному типу. При внимательном рассмотрении большинство из них оказываются странами обычного «классического» капитализма. Нынешняя же российская система вряд ли относятся к капитализму вообще.
  Как минимум с послевоенного времени Япония является страной «традиционного» капитализма с рыночной экономикой и господством важнейших «западных» правовых институтов – верховенством закона, гражданскими свободами, разделением властей, независимостью суда. То же верно и для Южной Кореи, по крайней мере, с конца 1980-х годов.
  Сегодняшний Сингапур не является полностью демократической страной – в отличие, например, от Японии и Кореи. Но по объему политических прав граждане Сингапура все же много свободнее граждан сегодняшней России.
  В чем Сингапур совершенно несопоставим с сегодняшней Россией – так это по состоянию правого порядка. Сингапурская правовая система – одна из лучших в мире. По индексу верховенства закона Мирового банка Сингапур занимает 10-е место из 187 стран мира, опережая, в частности, Канаду, Австралию, Нидерланды, Германию, Великобританию, Ирландию, США, Бельгию, Францию, Японию. По индексу защиты частной собственности Международного института прав собственности Сингапур занимает 12-е место в мире, опережая Японию, Ирландию, Канаду, США, Францию, Бельгию. По индексу благоприятных законодательных и политических условий того же института он занимает 10-е место в мире, опережая Великобританию, Канаду, Японию, Францию, Финляндию, Ирландию, Бельгию, США. По индексу экономической свободы Сингапур последние три десятилетия устойчиво занимает 2-е место, опережая все другие страны мира кроме Гонконга. Если Сингапур относить к странам «другого» капитализма, то примеров «классического» капитализма фактически не остается.
  В качестве примера т.н. «восточного» капитализма называют Китай. Анализ того, что происходит у нашего восточного соседа не оставляет никаких иллюзий по поводу «иного» пути Китая. В отличие от кремлевских силовиков и питерских юристов, разрушающих российскую правовую систему, пекинские коммунисты и шанхайские бюрократы внедряют и укрепляют у себя именно «западные» правовые институты.
  При том, что по показателю ВВП на душу населения Китай все еще отстает от России, по уровню развития правовых институтов он уже существенно нас опережает. Китай имеет более высокие показатели, чем Россия, по индексу верховенства права Всемирного банка, по индексу экономической свободы Института Фрезера, по индексу персональной автономии и личных прав «Фридом Хауз», по индексу защиты частной собственности и индексу благоприятных законодательных и политических условий Международного института частной собственности, по индексу независимости судебной власти Всемирного экономического форума, по индексу законности и порядка компании PRS. Сегодняшний Китай соответствует институциональным критериям «западного» капитализма в большей степени, чем нынешняя Россия.

  В России нет «другого» капитализма.

  То, что современная Россия является рыночной экономикой и не является демократией, очевидно. А вот утверждать, что в современной России есть капитализм, пусть даже и «другой», можно, лишь ответив на вопрос, есть ли в ней правовой порядок. В сегодняшней России работает рыночная экономика. Но в сегодняшней России нет правовой защиты ни частной собственности, ни граждан.
  Степень беззащитности частной собственности и собственников перед произволом власти продемонстрировали аферы государственных бандитов против НТВ и СТС, ЮКОСа и Русснефти, Шелла и ТНК-BP. Трудно выразить условный характер частной собственности в современной России лучше, чем это недавно сделал О.Дерипаска: "Если государство скажет мне вернуть "Русал", я верну его".
  Уровень правовой защиты граждан показали аферы государственной власти против М.Ходорковского, П.Лебедева, М.Трепашкина, С.Бахминой, М.Асламазян. Масштаб гражданских несвобод (слова, передвижения, неприкосновенности жилища) почувствовали на себе нацболы, активисты «Другой России», участники «маршей несогласных». Степень гражданской несвободы уяснили для себя не только политические оппозиционеры, но и вполне лояльные властям участники Лондонского экономического форума.
  Уроки неравенства граждан перед законом продемонстрированы в авариях с участием сына бывшего министра обороны и кортежа действующего председателя Верховного суда. О степени беззащитности граждан от бандитизма говорит возросшее с 1998 г. более чем вдвое число тяжких преступлений против личности (убийство, умышленное причинение тяжкого вреда здоровью, изнасилование, грабеж, разбой).
  О разрушении не только верховенства закона, но и самой судебной системы в стране свидетельствует масштабный исход граждан и компаний из России. Новые успехи «басманного» правосудия заваливают Европейский суд по правам человека в Страсбурге делами российских граждан. Чем агрессивнее российские власти требуют выдачи лондонских сидельцев, тем быстрее растут российские «колонии» в Англии и других правовых государствах. Чем вульгарнее антибританская пропаганда Кремля, тем быстрее число россиян, проживающих в Лондоне, приближается к полумиллиону. Чем удачнее «эксы» силовиков в России, тем больше российских предпринимателей страхуется, приобретая недвижимость за рубежом. Собственно и сами «хозяева» нынешней жизни – управляющие газпромами и роснефтями, сами немало приобретшие от разложения правосудия и лучше многих понимающие условность владения собственностью в современной России, спешат осуществить свой собственный «дранг нах вестен», выводя оказавшиеся в их распоряжении активы под защиту западных правовых институтов – приобретая компании в Европе, регистрируя Росукрэнерго в Швейцарии, проводя IPO в Лондоне.

  Правовой беспредел

  Нынешнюю российскую политическую систему иногда изображают как господство бюрократии. В этом есть доля правды. Правда, с важной поправкой – большинство членов бюрократического класса лишено базовых гражданских прав (например, свободы слова), возможно, даже в большой степени, чем обычные жители страны. Порабощение жителей страны идет широким фронтом, без существенных исключений. Что же касается высшей группы российских чиновников – членов правительства, сотрудников администрации, руководства Думы, то поведение их этой осенью в очередной раз продемонстрировало фантастическое убожество их положения, их чудовищную сервильность и тотальную зависимость от капризов абсолютной власти. Министры и наркомы, визири шаха и евнухи султана, жены хана и наложницы императора – весьма влиятельные в восточных деспотиях люди. Но любой из них лично менее свободен, чем последний ремесленник на лондонском рынке. За то и ненавидят они – искренне и исступленно – и лондонских сидельцев, и Англию и британскую правовую систему.
  За два последних десятилетия рыночная экономика в России состоялась. Увы, ее создание и развитие оказалось более длительным, более дорогим, более мучительным по сравнению с тем, что и как можно было сделать. Тем не менее рыночная экономика все же получилась. В чем-то – несовершенная, в чем-то – вполне развитая. Однако никто в российской власти – ни т.н. «реформаторы», ни «крепкие хозяйственники», ни олигархи – не пытался создать капитализм. Как общество лично свободных граждан, юридически равных друг другу независимо от своего происхождения, политических взглядов, социального статуса. Члены же чекистской корпорации – как «воины», так и «торговцы» – захватив в стране власть и сохраняя основы рыночной экономики, приступили к методичному уничтожению в ней правового порядка. В чем, надо признать, преуспели.
  По состоянию правового порядка – ключевого параметра капиталистического строя – ни Япония, ни Корея, ни Сингапур, ни Китай не имеют ничего общего с сегодняшней Россией. По показателям правового беспредела Россия находится в иной группе стран – вместе с Венесуэлой, Бангладеш, Эквадором, Пакистаном, Нигерией, Парагваем, Албанией, Джибути, Непалом. Это, конечно, уважаемые страны, но на образцы капитализма, пусть и «другого», они не тянут.
  В сегодняшней России есть рыночная экономика, хотя и не совсем свободная. В ней есть и частная собственность, хотя и не вполне защищенная. Чего в России нет, так это правового порядка. Вместо него в ней царят беззаконие и произвол. В споре с бандитами – как частными, так и государственными – гражданам страны фактически невозможно отстоять ни справедливость, ни собственность, ни свободу, ни саму жизнь. «Государство, лишенное правосудия», – говорил блаженный Августин, – «есть ничто иное, как шайка разбойников». Название общественному строю дает наименование социальной группы, обладающей властью. В сегодняшней России власть принадлежит не капиталистам. Нынешний российский строй не является капитализмом, даже «другим». У него другое название.


Вернуться к списку