Союз "Либеральная Хартия"

  Андрей ИЛЛАРИОНОВ
— родился в 1961 г. в Сестрорецке. Окончил экономический факультет и аспирантуру ЛГУ, кандидат экономических наук. В 1983–1990 гг. — ассистент кафедры международных экономических отношений ЛГУ. В 1990–1992 гг. — старший научный сотрудник и заведующий сектором Проблемной научно-исследовательской лаборатории региональных экономических исследований Санкт-Петербургского университета экономики и финансов. В 1992–1993 гг. — первый заместитель директора Рабочего центра экономических реформ при правительстве РФ (РЦЭР). В 1993–1994 гг. — глава Группы анализа и планирования при премьер-министре России В. С. Черномырдине (советник премьер-министра). В 2000–2005 гг. — советник президента России по экономическим вопросам, личный представитель президента России (шерпа) в Группе восьми. С 1994 года — директор, с 2000 г. — президент Института экономического анализа в Москве. С октября 2006 года — старший научный сотрудник Института Катона в Вашингтоне. Постоянный автор «Континента». Живет в Москве и Вашингтоне.

 
  Две тысячи девятый — год нарастающего абсурда

  От редакции

  Двадцать девятого декабря, за день до нашей встречи в редакции «Континента», Андрей Илларионов провел традиционную пресс-конференцию по итогам года. Уходящий 2009-й он назвал годом нарастающего абсурда, а происходившие в течение года события, как обычно, распределил по тринадцати основным номинациям, представив свои выводы в виде сводной таблицы. Естественно, что наша беседа, повернутая к итогам года, не могла не коснуться содержания этой таблицы. Приводим ниже все тринадцать ее разделов, чтобы читателю были понятнее наши вопросы А. Н. Илларионову:

  1. СОБЫТИЕ ГОДА: Начало гражданской войны на Кавказе (Ингушетия, Чечня, Дагестан).

  2. ГЛАВНЫЙ РЕЗУЛЬТАТ ГОДА: Новый уровень террора не только против журналистов, правозащитников, адвокатов, любых оппонентов власти (С. Маркелов, А. Бабурова, С. Ямадаев, Н. Эстемирова, З. Сайдуллаева, А. Джабраилов, М. Аушев, И. Джапаридзе, И. Хуторской, С. Магнитский, О. Котовская), но и против всех граждан со стороны политического режима и его отдельных клик.

  3. ИДЕЯ ГОДА: Политическая либерализация.

  4. АНТИИДЕЯ ГОДА: Экономическая и технологическая модернизация без политической либерализации = неосталинизм (сталинизм — логически завершенная форма такой модернизации в национальной истории), ресталинизация.

  5. АНТИЗАКОН ГОДА: Закон о государственном регулировании торговли.

  6. РЕШЕНИЕ ГОДА ВО ВНУТРЕННЕЙ ПОЛИТИКЕ: Соглашение между Ю. Евкуровым и Т. Мамсуровым о возвращении ингушских беженцев в Пригородный район.

  7. АНТИРЕШЕНИЕ ГОДА ВО ВНЕШНЕЙ ПОЛИТИКЕ: Предоставление президенту страны права применения российских войск за рубежом.

  8. АНТИРЕШЕНИЕ ГОДА: Создание Комиссии по противодействию попыткам фальсификации истории в ущерб интересам России.

  9. АФЕРА ГОДА: Большой Климатгейт (серия «малых» климатгейтов, принятие российскими властями Климатической доктрины, Копенгагенская конференция по вопросам изменения климата).

  10. «ШУТКА» ГОДА: Путин не исключает возможности баллотироваться в выборах 2012 года. Медведев этого тоже не исключает. Медведев уверен, что договорится с Путиным по поводу выборов. Путин уточняет: «Слава богу, у нас никаких выборов нет».

  11. ВОПРОС ГОДА: Какому лагерю во власти — путинскому или медведевскому — принадлежит Медведев? Принадлежит ли Медведев вообще к государственной власти?

  12. СОБЫТИЕ ГОДА НА ПОСТСОВЕТСКОМ ПРОСТРАНСТВЕ: Внесение Михаилом Саакашвили в парламент Грузии Акта свободы.

  13. СОБЫТИЕ ГОДА В МИРЕ: Марксизация США.

  — Андрей Николаевич, давайте нашу беседу об итогах года начнем с Грузии. И прежде всего поинтересуемся, на каком этапе готовности находится та большая работа, которую, хоть и в сжатом виде, мы напечатали на наших страницах, пообещав читателям выложить ее на нашем сайте, когда она будет готова полностью. Мы ждем окончания этой работы с нетерпением, потому что именно Вашей точке зрения доверяем больше, чем всему, что пришлось прочесть и услышать в последние полтора года по этой теме. По-английски ведь книга уже вышла?

  — Действительно, написана значительная часть большой работы. Однако она не завершена и полностью пока нигде не публиковалась. Причин задержки — несколько. Одна из них — материалы, обнародованные миссией Евросоюза под руководством швейцарского дипломата Х. Тальявини. Миссия ЕС по итогам своей работы издала трехтомный доклад, третий том которого содержит материалы, представленные сторонами конфликта. Часть этих материалов была известна ранее, часть — нет. Кроме этого, в докладе содержится анализ, предложенный членами и экспертами Комиссии Евросоюза. Три предложенные тома — довольно большой объем материала. Во многом из-за этого публикация практически всех книг, готовившихся летом-осенью 2009 года, не только и не столько в нашей стране, но и в Европе и США, была отложена. Дополнительная информация, ставшая доступной в последние месяцы, оказалась существенной, поэтому понадобилось кое-что дорабатывать и уточнять то, что было написано до того.

  Кроме того, буквально через несколько часов после того, как Евромиссия опубликовала свой доклад, грузинское правительство выложило в интернете, по их заявлению, все те материалы, какие грузинская сторона предоставила миссии ЕС. И обнаружились интересные подробности. Оказалось, что Миссия разместила в своем третьем томе всю информацию, которую предоставила ей Россия, всю информацию, которую предоставили ей власти Абхазии и Южной Осетии, но только часть той информации, которую ей предоставило правительство Грузии. Выяснилось, что материалы правительства Грузии представляют собой колоссальный том, по объему примерно втрое превышающий совокупный объем материалов, предоставленных Россией вместе со своими марионетками. Что же касается качества, то эти материалы вообще несопоставимы: за небольшими исключениями российские материалы совершенно бессодержательны. Таким образом, в общественном доступе оказалось большое количество материалов, некоторые из которых до этого момента были малоизвестны или неизвестны. Очевидно, что грузинские власти не публиковали их в ожидании решения миссии ЕС.

  Но и это еще не все. В августе-сентябре 2009 года российскими властями с целью дополнительного воздействия на общественное мнение были предприняты несколько операций по распространению, скажем так, некачественной, а в ряде случаев — и фальсифицированной, информации относительно того, как происходили события Российско-грузинской войны. Для того, чтобы эта информация пользовалась каким-то доверием, в ней были смешаны три категории материалов: 1) реальные факты, частично известные, частично неизвестные; 2) проведенная особым образом интерпретация реальных событий и 3) фальсифицированные сведения. Поскольку все три категории материалов перемешаны достаточно тщательно, требуются некоторые усилия и время для того, чтобы аккуратно выделить из них новую информацию, соответствующую действительности. Так что произошедший мощный информационный выброс требует некоторого времени для того, чтобы обработать существующие материалы, уточнить и дополнить уже имеющиеся...

  — А можете ли Вы сказать уже сейчас, в какой мере новые материалы могут повлиять на содержание той части книги, которая еще не дописана? О чем будет идти речь в этой недописанной части?

  — Речь идет о двух дополнительных главах. С содержательной стороны вряд ли что-нибудь кардинально изменится. Например, мы не располагаем и в ближайшее время не будем располагать оригиналом приказа российского генштаба и приказа российского верховного главнокомандующего, отданного российским войскам на пересечение российско-грузинской границы. Тем не менее пользуясь некоторыми методиками и технологиями анализа, мы имеем возможность с высокой степенью достоверности сделать заключение о том, когда именно такой приказ был отдан. Одна из этих глав и будет посвящена именно этой проблеме: когда был отдан такой приказ и когда, каким образом и какие части российских войск пересекли российско-грузинскую границу. Возможно, эта глава так и будет называться: «Когда был отдан приказ о пересечении границы?» Этот факт заслуживает особого внимания — прежде всего с точки зрения совершения российскими властями акта агрессии, с точки зрения нарушения ими как российской конституции, так и международного права.

  Другая глава посвящена событию, которое неоднократно оказывалось в центре внимания общественности и которое традиционно называлось в качестве повода, использованного российскими властями для нападения на Грузию. Это бои с участием военнослужащих российского миротворческого батальона, в результате которых некоторые из них погибли. Потребовались дополнительные усилия для того, чтобы реконструировать события, касающиеся военнослужащих российского миротворческого батальона: кто и когда отдавал им приказ открыть огонь против грузинских войск, как этот приказ выполнялся, где находились те российские части, которые, представляясь миротворческими, напали на грузинские части, и что из этого вышло.

  Два этих чрезвычайно важных эпизода российско-грузинской войны требуют особого внимания. Они требуют тщательнейшего анализа — насколько это возможно, исходя из той информации, из тех документов и материалов, которые сейчас есть и вновь открылись. В этом деле, как, впрочем, и во всех других эпизодах, хотелось бы быть максимально аккуратным. Особенно это касается тех случаев, когда у нас нет стопроцентной уверенности в том, как происходили события, когда мы не располагаем документами, а можем лишь представить логику своих размышлений: почему именно такое развитие событий кажется нам наиболее вероятным.

  — Хорошо, не будем Вас торопить с этой темой. Давайте поговорим о других итогах года. Вы назвали прошедший год годом нарастающего абсурда, но где, скажите на милость, Вы обнаружили политическую либерализацию как ИДЕЮ ГОДА?

  — Эта идея обнаружилась в последние четыре месяца года в связи с дискуссией о модернизации, которую предложил г-н Медведев и которая, надо признать, была воспринята в целом позитивно самыми различными кругами российского общества. Однако достаточно быстро выяснилось, что идея модернизации, вброшенная властью, предполагает лишь модернизацию экономическую, техническую, технологическую без какой-либо либерализации и демократизации — политической и общественной. Мое внимание привлек тот факт, что, несмотря на разность подходов и позиций людей, комментировавших эту тему, обнаружился неожиданный консенсус по одному вопросу: люди стали требовать политической либерализации. И это касается не только последовательной оппозиции (например, Гарри Каспарова), но и людей, вполне интегрированных во власть, называющих себя советниками того же Медведева, — таких, например, как Евгений Гонтмахер. Несмотря на то, что в практической жизни эти люди различаются очень сильно и по многим вопросам спорят и не соглашаются, по этому вопросу у них обнаруживается впечатляющее совпадение.

  — То есть Вы имеете в виду ИДЕЮ ГОДА как некоторое настроение, которое вызревает в обществе?

  — Совершенно верно. И вот в этом, на мой взгляд, и содержится тот плюс, какой появился как следствие обсуждения идеи модернизации, вброшенной властью. Сама же эта идея — экономической и технологической модернизации без политической либерализации и общественной демократизации, с моей точки зрения, является ничем иным, как АНТИИДЕЕЙ года. Но эта антиидея года, вброшенная властью, спровоцировала общественную дискуссию, в рамках которой общество в лице самых различных его участников сформулировало ИДЕЮ года.

  — Но в связи с этим позвольте задать несколько вопросов по тем итогам 2009 года, которые Вы называете самыми знаменательными. Надо честно признаться, выбор Вами тех или иных событий понятен нам не всегда.

  — Тогда я должен немного сказать о принципах, которыми руководствуюсь, когда происходит выбор тех или иных событий на включение в Итоги года. Ведь иногда люди удивляются: почему же упущены такие крупные и знаковые события, как, например, авария на Саяно-Шушенской ГЭС, взрыв Невского экспресса или пожар в «Хромой лошади»? Хотел бы пояснить, какие цели преследую при подведении итогов года. Задача заключается не в том, чтобы выбрать наиболее громкие события или наиболее обсуждаемые события. Главный критерий — это выбор решений российских властей (а также властей в других странах), которые в максимальной степени способствовали либо расширению, либо сокращению свобод граждан — личной, гражданской, экономической, политической. Хотя этот критерий официально не объявлен, но именно он всегда имеется в виду.

  Следовательно, при выборе событий предполагаются временные ограничения: решения должны быть приняты в течение уходящего календарного года. Сами же решения должны быть решениями властей (федеральных, региональных, судебных и т. д.), влияющими на объем свобод граждан — личных, гражданских, политических, экономических, расширяющими эти свободы или сокращающими их. Поэтому каждое из упомянутых событий влияет на уровень свободы: если это решение или идея, то они, как правило, расширяют пространство свободы, если это антирешение или антиидея, то сокращают его. Так, например, событием уходящего года стало начало гражданской войны на Кавказе, которая не просто сокращает пространство свободы, но еще и пространство жизни. Главный результат года — новый уровень террора — это удар и против свободы граждан, и против их безопасности. Что же касается, например, АНТИИДЕИ ГОДА, то это возрождение идеологии сталинизма в виде неосталинизма — экономической и технологической модернизации при политической деградации...

  — Понятно, что СОБЫТИЕ ГОДА — это гражданская война на Кавказе. А вот СОБЫТИЕМ ГОДА НА ПОСТСОВЕТСКОМ ПРОСТРАНСТВЕ Вы считаете внесение Михаилом Саакашвили в Парламент Грузии Акта свободы. Нельзя ли коротко прокомментировать, почему именно это событие, о котором мы, откровенно говоря, впервые узнали из Вашей пресс-конференции, Вы считаете самым главным событием прошедшего года на всей территории бывшего СССР?

  — На самом-то деле я считаю, что это не просто главное событие на постсоветском пространстве, это событие мирового значения. И, возможно, что это даже не событие года, а событие десятилетия, если не столетия. Дело в том, что документ, внесенный в Парламент Грузии 6 октября 2009 года, беспрецедентен. Он не имеет аналогов — и не только в Грузии, он не имеет аналогов на всем постсоветском пространстве. Честно говоря, у меня есть серьезные сомнения, есть ли этому документу какой-либо прецедент в современном мире. Да и не в современном тоже.

  Дело в том, что в этом Акте свободы содержится предложение не просто о юридическом закреплении программы либеральных экономических преобразований в Грузии. В нем содержится предложение о юридическом запрещении расширения размеров государства.

  Назову его некоторые пункты. Документ накладывает жесткие ограничения на увеличение бюджетных расходов в Грузии: они более не могут превышать тридцать процентов ВВП. Нет ни одной страны в мире, которая устанавливала бы такие юридические границы для расширения государственных расходов. Документ накладывает ограничения на увеличение государственного долга: он не может превышать шестьдесят процентов ВВП. В мире предложения подобного рода бывали и раньше (например, Маастрихтское соглашение в Евросоюзе). Однако они носили рекомендательный характер, и практически первый же вызов (как, например, кризис последних лет) внес свои коррективы, так что фактически ни одна страна в Евросоюзе этого ограничения не соблюдает.

  Акт свободы предполагает законодательно ограничить размеры бюджетного дефицита тремя процентами ВВП. Таким было одно из маастрихтских условий, которое также было легко нарушено. Грузинские же власти предлагают установить юридически обязывающую границу, преодолеть которую будет фактически невозможно.

  В сфере либерализации экономической жизни Акт свободы содержит запрет на создание новых государственных регулирующих органов, запрет на выпуск властями каких-либо новых лицензий и разрешений на ведение какого-либо вида бизнеса, запрет на установление ограничения конвертируемости национальной валюты, запрет на национализацию грузинских банков. Запрещается установление какого бы то ни было ценового контроля, запрещается государственная собственность на банки и банковские учреждения в стране.

  Один из пунктов этого Акта свободы, вне всякого сомнения, является феноменальным. Это запрет государству (то есть самим себе!) устанавливать новые налоги и повышать ставки существующих налогов. После принятия такого Акта власти сохранят право либо оставить действующие налоги, либо сокращать их количество и снижать их ставки. Они потеряют право увеличивать количество налогов, устанавливать новые налоги, повышать их ставки. Для того, чтобы преодолеть это юридическое ограничение — в том случае, если у будущих правительств возникнет такое желание, предлагается правовой механизм: национальный референдум. Иными словами, только все граждане Грузии в рамках национального референдума смогут (если соберут достаточное количество голосов) преодолеть это ограничение.

  Не припоминаю, чтобы кто-либо когда-либо в какой-либо стране предлагал бы такие жесткие ограничения на расширение государственной деятельности. И в этом смысле проект документа, предложенный Михаилом Саакашвили, беспрецедентен. Это либертарианское решение, сравнить с которым что-либо трудно не только сегодня, но, возможно, и во всей известной нам истории человечества.

  — А эти материалы где-то опубликованы?

  — Да, эти материалы впервые на русском языке были опубликованы 13 и 17 октября в моем «Живом Журнале», а затем были перепечатаны и прокомментированы во многих других местах. Сейчас в Грузии по этому поводу идет общественная дискуссия. Но уже само внесение этого документа отразилось на экономической дискуссии во всем мире, я бы сказал, послало шокирующие такие волны. К этой теме я, конечно, вернусь после того, как Акт будет одобрен парламентом.

  — И Вы считаете, что парадигма, которая будет таким образом установлена, что дальнейшая деятельность государства в области тех проблем свободы, которые затронуты там, — это реально? Ведь ограничения очень страшные для государства.

  — Если бы мы с Вами встречались лет шесть тому назад, и кто-нибудь тогда сказал о том, какие планы есть у грузинского руководства, думаю, что подавляющее большинство собравшихся (включая и меня) высказались бы довольно скептически относительно реалистичности подобных планов. Да что — шесть лет назад, еще совсем недавно я и сам усомнился бы в том, что что-то может получиться. Но, глядя на то, что грузинские власти смогли сделать за эти шесть лет, можно сказать, что у этих людей очень многое получилось. Видно, если они за что-то берутся, то они это делают. Они смогли сделать кое-что, что закономерно и обоснованно называется чудесами — экономическими и юридическими.

  Посмотрите, что произошло, например, с грузинской полицией! Никто не мог представить, что такое вообще возможно. Причем прежде всего этого не могли представить сами грузины. Взгляните, как обсуждают в интернете, в русскоговорящем сегменте грузинской блогосферы, что было сделано в сфере реформ. Мнение грузинских блогеров: «мы никогда не думали, что у нас это может получиться». Люди изумляются: их уверяли, что у них такая ментальность. Их уверяли, что Грузия — православная страна, что она не просто православная страна, что она еще и восточная страна с сильным влиянием персидского элемента, что она еще менее организованная, чем Россия, что грузины не любят качественно и дисциплинированно работать, что они любят выпить, поесть, погулять, попеть песни. И казалось, что справиться с грузинской коррупцией, с безответственностью и беспределом грузинской милиции просто невозможно. Такие черты воспринимались как часть национальной культуры, национальной системы ценностей и т. д. И вдруг за 5-6 лет выяснилось, что эти, так называемые национальные, ценности улетучились, и вот сейчас подрастает новое поколение, уже не знающее, как это было раньше. Но ведь и старшее поколение, еще помнящее, как было еще вчера, испытывает гордость оттого, что грузины меняются.

  — Как это им удалось?

  — Это отдельная безумно интересная тема, которая заслуживает, без всякого сомнения, отдельного разговора, причем, наверное, не только и не столько со мной, сколько с теми людьми, кто это непосредственно делал. В любом случае это опыт, не побоюсь этого слова, всемирно-исторический. Грузия — это все же не Швейцария, Норвегия или Швеция, которые в течение столетий последовательно на основе протестантской этики, на основе демократических традиций, при отсутствии длительных войн и внешних интервенций смогли добиться низкого уровня коррупции. Примеров того, чтобы в течение короткого периода времени в странах, настолько запущенных (а ведь шесть лет назад Грузия входила в список «провалившихся государств»!), можно добиться таких блестящих результатов, ранее не было. Мало кто предвидел, что это вообще возможно. Так что, базируясь на этом опыте, можно выразить осторожную надежду на то, что если нынешние грузинские власти за что-то возьмутся, то они смогут это сделать.

  — Россия по части коррупции пребывает в тупике. И наш любимый аргумент: милиционеры не с неба берутся — каково общество, таковы и органы правопорядка.

  — Все грузинские полицейские — из того же самого грузинского общества. Как-то я оказался в Марнеули, центре района Грузии, населенного преимущественно азербайджанцами. Это не столица, а люди, с которыми я говорил, не принадлежат к политической или экономической элите страны. Это обыкновенные люди, живущие в этом районе. И когда я попросил их рассказать, что было раньше, до «революции роз», до прихода нынешней власти, люди просто менялись в лице. Они вспоминали недавнее прошлое как сплошной ужас, как чудовищную катастрофу. Они говорили: по улицам бродили банды грабителей, насильников, убийц, которые заходили в любой дом и распоряжались там, как хотели, ничего сделать с ними было невозможно. Никакой управы. Все население этого города, все население Грузии находились под властью бандитов и мародеров. Это было всего лишь шесть-семь лет назад.

  — Под прикрытием милиции?

  — Фактически это был смешанный состав — и бандиты, и милиция, ведшая себя, как бандиты. Большого различия не было, почти как у нас в России сейчас и точно как сейчас во многих местах на Северном Кавказе. Плюс к этому не было ни света, ни тепла, ни воды, дороги были разбиты. Так жили пятнадцать лет. И вот это почти как по мановению волшебной палочки изменилось. Вначале пришла новая власть. Через какой-то срок было восстановлено электроснабжение, затем водоснабжение. Пришло тепло. Приведены в порядок улицы, по которым невозможно было проехать. Но, возможно, самое главное, и город и страна очищены от бандитов и мародеров.

  — Непонятно, какие тогда шансы у оппозиции, о которой столько у нас говорят на всех каналах...

  — Про шансы оппозиции ничего сказать не могу. Есть люди, кому в той, прошлой, жизни жилось лучше, чем в этой. Такие люди, конечно, недовольны новой властью. Поначалу их акции в апреле в Тбилиси довольно массово поддержали. Но когда оппозиционеры за несколько недель в центре грузинской столицы воспроизвели бомжатник со всеми его красотами и запахами, живо напомнивший тбилисцам то, что они уже начали забывать за последние 6 лет, массовая поддержка оппозиции испарилась.

  — Еще один вопрос по итогам года. РЕШЕНИЕМ ГОДА ВО ВНУТРЕННЕЙ ПОЛИТИКЕ Вы называете соглашение между Евкуровым и Мамсуровым о возвращении ингушских беженцев в Пригородный район Северной Осетии. Почему Вы считаете это таким принципиальным?

  — Честно скажу, на эту номинацию претендовало несколько событий. Одним из наиболее важных, как мне кажется, было решение Верховного Суда России, согласившегося с решением Страсбургского суда о незаконности ареста Платона Лебедева. На фоне всего того правового беспредела, происходящего в нашей стране, это, вне всякого сомнения, весьма заметное событие. Хотя мы понимаем, что оно вряд ли будет иметь какие-либо серьезные последствия, по крайней мере в краткосрочной перспективе. И все же первенство в этой номинации я отдал соглашению между Юнусбеком Евкуровым и Таймуразом Мамсуровым о возвращении ингушских беженцев. Вероятно, лишь те, кто следил и следит за происходящим на Кавказе, за тем, что происходит в отношениях между Ингушетией и Северной Осетией, могут оценить исторический характер этого соглашения. Естественно, значение этого решения не следует преувеличивать. Как и его последствия. Тем не менее это по сути дела первый серьезный шаг в преодолении де-факто войны между двумя народами и двумя республиками, длящейся как минимум последние два десятилетия.

  Пригородный район — это родина для многих ингушей и осетин, это по сути дела своеобразный местный вариант Палестины. Оба народа не без оснований заявляют об историческом праве на эти земли. Нахождение взаимоприемлемого решения и по принадлежности этих земель и по поводу расселения людей разных национальностей в этом районе трудно переоценить. Это, вне всякого сомнения, историческое решение, даже если его не удастся реализовать в полной мере. И это действительно крупнейшее позитивное решение во внутренней политике в стране в уходящем году.

  — СОБЫТИЕМ ГОДА В МИРЕ Вы называете «марксизацию Соединенных Штатов». Что Вы имеете в виду?

  — В прошлом году по номинации СОБЫТИЕ ГОДА В МИРЕ мною было названо избрание Барака Обамы президентом США. Вне всякого сомнения, это было беспрецедентное событие, когда чернокожий гражданин стал президентом наиболее богатой, наиболее развитой, крупнейшей страны современного мира. Это было событие и для США и для мира — для расширения гражданских и политических свобод во всем мире.

  Однако еще в прошлом году было высказано немало опасений, что приход к власти Обамы может привести к существенному полевению Соединенных Штатов. Тем не менее никто, включая самых жестких и самых подозрительных критиков Обамы, не мог себе представить масштабов тех изменений, того разворота в экономической, политической и идеологической жизни США, которые происходят сегодня. Оказалось, что Барак Обама — не просто левый политик, не просто социал-демократ и даже не просто социалист. Похоже, что он (или люди, советам которых он следует) придерживается марксистских взглядов в такой степени, в какой трудно уже найти даже у нас.

  То, что сейчас делает администрация Обамы, по многим критериям совершенно беспрецедентно в истории США. Такого масштаба популизма и интервенционизма, какие осуществляются сейчас, в истории Штатов, похоже, не было никогда. Только что мы говорили об ограничениях, которые собирается установить для себя грузинское правительство. К тому же оно стремится распространить их не только на себя, но и на все будущие правительства. В то время как грузины устанавливают ограничение в три процента бюджетного дефицита, дефицит бюджета США сейчас — двенадцать процентов ВВП. Двенадцать! До недавнего времени — до последнего года — невозможно было представить себе, чтобы Соединенные Штаты Америки могли дойти до такой жизни. Дефицит бюджета в двенадцать процентов ВВП в мирное время — это идентификационная характеристика погрязшей в популистской политике европейской страны с десятилетиями социалистов у власти, вроде Италии или Бельгии, или же какой-нибудь маргинальной диктатуры, затерянной в тропической Африке. Это лишь один пример того, что удалось сделать всего за какой-нибудь год (хотя надо честно признать, что началось это еще при Буше-младшем). Однако расширение, укрепление и усиление популизма до таких масштабов произошло именно при Обаме.

  Расширение государственных расходов, увеличение государственных обязательств, национализация целых секторов американской экономики, беспрецедентный популизм и в фискальной и в денежной сфере, предлагаемый билль о де-факто национализации здравоохранения, законопроект об ограничении эмиссии углекислого газа и торговле квотами на него... Ограничения распространяются не только на сферу экономической деятельности, но и на область гражданских прав! Я уже упоминал вопиющий случай, когда спикер Конгресса США — демократка (естественно) Нэнси Пелоси, отправившаяся в Копенгаген на конференцию по климатическим вопросам, добилась того, чтобы делегации республиканских конгрессменов и сенаторов США не была предоставлена возможность для проведения в Копенгагене пресс-конференции. Мы говорим не о Венесуэле, не о Зимбабве, не о России. Мы говорим о Соединенных Штатах Америки. То, что происходит в Америке при нынешней администрации, — беспрецедентно. И если это будет продолжаться таким же образом, такими же темпами и в таких же масштабах, как это происходит сейчас, не исключено, что это может привести к глобальному изменению системы координат с точки зрения экономики, политики, общественного и институционального развития. Соединенные Штаты Америки как символ, как критерий свободной экономики, демократической политической системы, уважения гражданских прав, соблюдения правовых норм — этот образ, этот символ, этот критерий может быть разрушен.

  — Как Вы думаете, это имеет какое-то отношение к очевидному сближению позиций Китая и Соединенных Штатов?

  — Прежде всего это связано с теми представлениями о мире, какие существуют в голове господина Обамы и его ближайших советников.

  — Вот, то есть, до чего доводит демократия?!

  — Увы, демократия не смогла предотвратить, например, приход к власти нацистов в Германии. Демократия, вне всякого сомнения, — лучшая политическая система по сравнению с любыми другими. Но демократия вовсе не является панацеей от всех бед. В условиях демократии следует думать о тех механизмах, которые предотвращали бы приход к власти лиц, людей, групп, политических партий, способных уничтожить в стране и демократию (как это было в Германии) и основы либерального общественного устройства, как это, похоже, начинается в США. Был бы рад, если ошибусь, и в Америке ничего подобного не произойдет. Дай Бог, чтобы этого не произошло. Однако, со своей стороны, должен привлечь внимание к той опасности, которую вижу.

  — Давайте перейдем к одному из крупнейших событий года — конференции в Копенгагене и спорам по поводу потепления климата. Вы отнесли все эти события к номинации «АФЕРА ГОДА», причем речь у Вас шла о Большом Климатгейте и серии «малых» климатгейтов. Если можно, остановитесь на этом поподробнее.

  — Тема Киотского протокола и связанная с ним тема глобального потепления из-за парникового эффекта, вызываемого якобы деятельностью человека, — это тема давняя. Напомню основные позиции. Существует относительно небольшая группа климатических алармистов, пытающихся запугать мир якобы грядущим глобальным потеплением, вызываемым якобы деятельностью человека, которые, пользуясь этой якобы «угрозой», пытаются установить всеобъемлющую систему регулирования над экономикой (и соответственно жизнью) всей планеты. Собственно говоря, это суть. Этой небольшой группе удалось обратить в свою сектантскую веру руководство большинства европейских государств, Японии, Канады. Последним бастионом развитого мира, который довольно долго успешно противостоял климатическим алармистам, были Соединенные Штаты в лице администрации Буша-младшего, отказавшейся ратифицировать Киотский протокол, подписанный Клинтоном.

  В первой половине 2000-х годов этой сектой была развернутая мощная кампания борьбы за то, чтобы Россия ратифицировала Киотский протокол. Как раз в пору, когда я был советником российского президента, на Россию оказывалось колоссальное давление, для того чтобы мы его ратифицировали, а Евросоюз принял решение о выделении 600 млн евро «для ускорения процесса ратификации Россией Киотского протокола». Тогда судьба протокола висела на волоске: для того, чтобы он вступил в действие, надо было, чтобы его ратифицировала одна из двух стран – либо Россия, либо США; если они обе его не ратифицировали бы, протокол не мог бы вступить в действие. Давление оказывалось невероятное. В течение трех лет удавалось удерживать страну от этого шага. К сожалению, не хватило силенок, и в 2004 году российскими властями было принято решение о ратификации Киотского протокола.

  — Почему Евросоюз был заинтересован в этой ратификации?

  — Причины комплексные. Ключевая — установление контроля за экономикой планеты. В случае вступления Киотского протокола в действие необходимо создать международный регулирующий механизм по распределению квот на эмиссию углекислого газа. Поскольку основным энергоресурсом на планете — на 80% — по-прежнему являются (и в обозримой перспективе останутся) углеводороды, а при сжигании углеводородов выделяется углекислый газ, то установление квот на эмиссию углекислого газа означает установление квот на потребление углеводородов и, следовательно, установление квот на потребление энергии. Но установление квот на потребление энергии — это установление квот на хозяйственную деятельность. Любая экономическая деятельность — от выплавки металла на металлургическом комбинате до работы компьютера в офисе — требует энергии. Если же контролировать потребление энергии, то это означает контролировать всю экономическую деятельность в мире. Получение полномочий по регулированию экономической деятельности на всей планете оказывается овчинкой, за которую стоит биться.

  История возникновения и распространения идеологии климатического алармизма, зеленого тоталитаризма, заслуживает, несомненно, многотомного повествования. В декабре 2009 г. наступил ее очередной этап — всемирная Копенгагенская конференция по вопросам изменений климата. На нее, как выяснилось, приехало сорок тысяч участников, не считая огромного количества представителей неправительственных организаций, демонстрантов, стоявших с плакатами на улице, и т. д. Ни одна другая конференция ни по одному другому вопросу никогда не собирала такого количества людей в одном месте. Задачей этой конференции была замена Киотского протокола новым протоколом, который установил бы обязывающие требования.

  Главное требование — сократить эмиссию по формуле: «двадцать — двадцать — двадцать», то есть сокращение эмиссии на 20% к 2020 году. Это минимальное требование к развивающимся странам. К развитым странам требование жестче: пятьдесят процентов к 2020–2025 годам и восемьдесят процентов к 2050-му. То есть по сути дела это требование о сокращении экономической деятельности на восемьдесят процентов. Конечно, постепенно происходит переход от энерго- и карбоноемких технологий к менее емким — от металлургии человечество постепенно переходит к компьютерам, что действительно снижает потребление энергии. Но, во-первых, это процесс не быстрый, а, во-вторых, и металлургия и химия и другие энергоемкие отрасли на каком-то уровне в обозримой перспективе все равно сохранятся. Поэтому требование установления квот означает фактически коллапс экономической деятельности для многих стран мира.

  Примерно за месяц до Копенгагенской встречи произошло довольно знаменательное событие. Неизвестные хакеры (а, возможно, и некие сотрудники), получившие доступ к архивам и базам данных Климатического центра в Университете Восточной Англии, выложили в открытый доступ десятилетнюю переписку между британскими климатологами и их партнерами в США, России и других странах мира, а также большое количество иной информации — базы климатических данных, программы, используемые для обработки этих баз данных, другие материалы, имеющие отношение к климатическим измерениям, к климатическим дискуссиям, публикациям.

  Это колоссальная информация — на недели чтения. В десятилетней переписке первое письмо датировано 1998-м годом, последнее — октябрем 2009-го. Для иллюстрации: один профессиональный климатолог, оказавшийся одним из героев, обсуждаемых в опубликованной переписке, сказал, что для того, чтобы осилить примерно одну двадцатую часть выложенных материалов, ему потребовалось потратить весь уикенд — два дня с утра до ночи. Публикация этих материалов получила название Климатгейта.

  Надо сказать, что Климатический центр университета Восточной Англии занимает особое место в климатологической науке. По сложившейся традиции и достигнутым соглашениям в этот центр передаются климатические данные со всех метеостанций земного шара. Там эти данные обрабатывают и получают итоговые данные глобальной температуры по отдельным регионам, полушариям и т. д. Аналогичную обработку климатических данных похожей степени подробности и детализации проводят еще в двух местах — в Годдаровском институте космического ведомства США (NASA) и в Национальном центре климатических данных США. Однако, повторяю, именно оценки Климатического центра университета Восточной Англии используются в качестве официальных при расчете глобальной температуры по территории суши.

  Из обнародованной переписки выяснилось, что небольшая группа климатических алармистов постоянно обсуждала меж собой несколько ключевых тем. Первая тема: «по нашим данным потепление не происходит». То есть публично они говорят: потепление происходит, ускоряется, оно страшное, ужасное, в результате планета сгорит, льды растают, океан поднимется, затопит всех, животные погибнут от засухи, кораллы умрут и т. п. Однако между собой обсуждают: «наши модели предсказывали в начале этого века потепление, а вот фактические данные этого не показывают. Значит, что-то неверно с собираемыми данными». В правильности своих моделей они, естественно, не сомневаются: вот только объективные данные потепления не подтверждают, а в остальном все правильно.

  В переписке попадаются выражения типа: «я только что придумал трюк, чтобы скрыть снижение температуры», «это факт, что мы не можем объяснить отсутствие потепления в настоящий момент» и т. п. Между тем мировое климатологическое сообщество давно подозревало, что алармисты занимаются манипуляциями с климатическими данными. Поэтому многие ученые неоднократно запрашивали исходные данные в этом Центре. Однако на все запросы ответ был один: не дадим! В опубликованной переписке попытка скрыть информацию тоже обсуждается. Там встречаются такие фразы, как: «Этот человек критически к нам относится, поэтому я никогда не дам ему проверять наши измерения, лучше я их вообще уничтожу». А в Англии, надо заметить, в отличие от многих других стран и, в частности, от России, существует так называемый Freedom of Information Act — законодательный акт, согласно которому данные, полученные за государственные деньги и в результате работы, проводившейся в государственном учреждении, не могут быть скрыты от общественности, если поступил соответствующий запрос. И вот участники этой группы обсуждают: не дай Бог пославший запрос канадец узнает, что в Англии есть Freedom of Information Act, и тогда нам придется открывать запрошенные им на этом основании данные.

  Или еще один сюжет в переписке: «Появились две статьи, в которых высказывается сомнение в качестве произведенной нами работы по измерению температуры в Сибири. Надо сделать все возможное, чтобы эти статьи не были опубликованы в научном журнале». Далее мы узнаем, что эти статьи не были опубликованы. Потом они пишут: «И вообще в этих журналах говорится бог знает что. В них редакторы публикуют мнения наших оппонентов! Надо сделать все возможное, чтобы эти редакторы были уволены», — и обсуждается, каким образом можно уволить этих редакторов. И действительно, как знаем, они были уволены. И таких историй там множество.

  При этом следует заметить, что те хакеры (или те оставшиеся в тени сотрудники), выложившие эту переписку в интернет, поступили достаточно аккуратно: так, например, в опубликованной переписке четко указаны имена участников переписки, однако адреса их электронной почты, поскольку это приватная информация, закрыты крестиками. Среди всей массы документов нет ни одного частного письма, нет ни одного личного документа. Это поразительно — люди пользуются в том числе и служебным адресом электронной почты, чтобы сообщать друг другу какую-то приватную информацию: напомнить, что надо купить подарок, или забрать ребенка из детского сада, или поздравить коллегу с днем рождения и т. п. Так вот, вся подобная информация тщательно убрана, и ничего, касающегося неклиматических вещей, там нет. То есть кто-то до того момента, как выложить переписку на публичный обзор, проделал титаническую работу. Ведь для того, чтобы провести такую селекцию, нужно было скрупулезно работать в течение недель, если не месяцев.

  Массив данных первоначально был выложен на одном из серверов Томского университета. Этот факт послужил поводом для некоторых обозревателей обвинить в утечке информации либо российских хакеров, либо даже, возможно, ФСБ. На мой взгляд, обе версии выглядят маловероятными. Российские власти не входили и по-прежнему не входят в число активных участников климатических споров ни с одной из сторон. ФСБ вряд ли могла провести такую работу, потому что, очевидно, не получала такого приказа от российского руководства: оба члена тандема, могущие отдать такие приказы, являются осторожными сторонниками Киотского протокола и международного регулирования. Есть сомнения и в том, что ФСБ технически могла бы провести такую операцию.

  Я увидел информацию о выложенной переписке 20 ноября. Честно говоря, она сразу произвела впечатление. Дело в том, что до этого было немало подозрений и обвинений в адрес алармистов — более или менее обоснованных, но фактов было немного. А тут пошли факты. И пошли они весьма густым потоком. Поначалу даже возникли вопросы: реальные ли это данные или же фальсификация? Когда же и некоторые участники скандала признали, что это их письма, сомнения закончились.

  — Вы сказали, что в этой переписке речь, в частности, шла о Вашем вашингтонском коллеге.

  — Действительно, он оказался одним из часто упоминаемых персонажей с приговорками типа: «Я бы его избил». Такой сугубо научный текст идет, мол, вот здесь такие станции, вот такие данные, такие тренды, а между ними: «А вот этому гражданину я бы взял и настучал по физиономии». Так и написано на хорошем британском английском языке.

  Дело в том, что этот человек, Пэт Майклс, мой коллега по Институту Катона, — человек весьма известный. Он — автор очень популярных научных книг (не путать с научно-популярными). Его книга «Climate of Extremes» продана тиражом более двадцати тысяч экземпляров, что для работы на специальную тему немало. Неудивительно, что алармисты, мягко говоря, не очень его любят и за его позицию, и за его очень аргументированные выступления в прессе и во время дискуссий. В указанной переписке они, в частности, обсуждают, как организовать против него своего рода спецоперацию для того, чтобы попробовать лишить его степени доктора наук и места в университете. И вот идет подробный разговор, детально описывается, какие шаги надо предпринять, чтобы попробовать отобрать у человека степень доктора наук!

  Это только лишь одна из многих подобных историй. А их там немало. Чего стоит, например, так называемый «трюк Манна», примененный для ликвидации в науке понятий «средневековый климатический оптимум» и «малый ледниковый период» XVII века! Оба явления описаны в тысячах научных работ, отражены в сотнях и тысячах документов, в названиях улиц в Лондоне, в свидетельствах летописцев, в произведениях живописи. А вот в статьях климатических алармистов эти понятия попытались ликвидировать! Развернувшийся накануне Копенгагена Климатгейт, конечно, добавил, я бы сказал, «теплоты» в международную встречу.

  Раз речь пошла о «теплоте», то нельзя обойти молчанием так называемый эффект Гора. Следует заметить, что вице-президент США Альберт Гор — один из самых известных пропагандистов этой теории: он много ездит по миру с рассказами об опасности глобального потепления. (Он, естественно, летает на самолетах, ездит на автомобилях, в результате чего, естественно, происходит эмиссия углекислого газа. Кроме того, поместье Гора в штате Теннеси производит эмиссию примерно в десять раз большую, — а любители климата не поленились подсчитать это, — чем обычный дом достаточно состоятельного американца из среднего класса. В отличие от производимой г-ном Гором агитации в его колоссальной усадьбе не были замечены устройства, за распространение которых он так ратует: там нет солнечных панелей, ветровых двигателей и т. д.) Так вот, обнаружилась любопытная «закономерность»: всякий раз, когда Гор выступает об опасности глобального потепления, в этот же день в этом месте обязательно происходит какой-нибудь погодный катаклизм – резко снижается температура воздуха, происходит небывалый снегопад, начинается гололед, выпадает град, город заваливает снегом и так далее. И что интересно, ни разу во время таких выступлений не случалось погодного катаклизма с потеплением, почему-то всегда только с похолоданием. Люди стали обращать внимание на это явление с 2004 года, с этого года, стало быть, и ведутся инструментальные измерения «эффекта Гора». Накопились описания более двух дюжин явлений такого рода. Все, естественно, понимают, что никаких научных закономерностей в этом нет и в принципе быть не может, однако факт налицо — с завидной регулярностью наступает похолодание. Копенгагенская встреча не стала исключением: на Данию, территория которой находится в умеренном атлантическом климате и где начало декабря обычно достаточно теплое, с приездом Гора навалились небывалые холода и выпал снег. Тысячи манифестантов, приехавшие из разных стран, замерзая на ветру, выстукивали сведенными от холода зубами, что не допустят глобального потепления.

  По итогам Копенгагенского саммита, вполне бессмысленного мероприятия, его участниками был выпущен документ размером на страничку, в котором ключевая фраза звучит следующим образом: «Принять к сведению». На языке международной дипломатии, пожалуй, нет более слабой формулировки. Это не договор, не соглашение, это даже не коммюнике.

  — А кто особенно против был? Китай?

  — И Китай, конечно, и развивающиеся страны. В Копенгаген специально бросился Обама, изменив свои первоначальные планы и в качестве последнего жеста пообещав сто миллиардов долларов, чтобы купить лояльность развивающихся стран. Тем не менее никакого нового соглашения заключено не было. Понятно, что это не означает, что не будет новых попыток его заключения в дальнейшем. Но пока это не удалось сделать.

  — Хорошо, с этим более-менее понятно. Но Вы говорили еще и о «малых» климатгейтах, о Климатической доктрине...

  Надо пояснить, что г-н Медведев некоторое время в климатологических танцах не участвовал. Однако в октябре 2009 года он внезапно почувствовал себя климатическим алармистом и стал везде говорить о необходимости сокращения эмиссии, о том, что примет участие в Копенгагенской конференции и т. д. За два дня до отъезда в Копенгаген он выступил в своем блоге с видеообращением о необходимости бороться с климатическими изменениями. Вот что любопытно: в тот же день на Москву обрушилось беспрецедентное похолодание, и в течение недели, пока Медведев участвовал в Копенгагенском форуме, Москву сильно морозило. Только тогда, когда это безобразие закончилось, мороз стал немножко отпускать. Поэтому погодное явление, ранее именовавшееся «эффектом Гора», видимо, теперь имеет смысл называть «эффектом Гора-Медведева».

  В том же видеобращении г-н Медведев с немалым пафосом сообщил, что подписал Климатическую доктрину. Российские климатические алармисты тут же воскликнули: ну, наконец-то! К несчастью своему, мне приходится читать некоторые документы, принимаемые властью. Этот документ уникален — это апофеоз абсурда. За восемнадцать лет существования новой России ее власти издавали разные документы — бывали более умные и менее умные, более сильные и более слабые, более лоббистские и даже очень лоббистские. Однако, кажется, еще не было документа, сравнимого с этим по степени абсурдности.

  Читать такой документ — это мучение для любого человека. Но все же я рекомендовал бы его чтение представителям двух специальностей. Во-первых, лингвистам в качестве примера того, как с помощью русского языка можно создавать шедевры абсурда. И, во-вторых, психиатрам — для исследования состояния здоровья его авторов. Здоровому человеку длительное общение с таким документом противопоказано. Стоит только вдуматься: что означает это словосочетание «климатическая доктрина»? Доктрина — это правовая система, свод руководящих принципов, нормативов действий и самих действий государства в какой-то сфере, по какому-то поводу. Как можно принимать систему мер по отношению к сфере, независимой от человека, на которую человек не имеет сколько-нибудь значительного воздействия?! Тогда России вслед за Климатической доктриной надо принимать Астрономическую доктрину, Физическую доктрину, Химическую доктрину, Математическую доктрину...

  — Да, но ведь исходная предпосылка такова, что в климатических изменениях повинен именно человек, антропогенный фактор.

  — Все в мире взаимосвязано и взаимозависимо. Если все человечество одновременно подпрыгнет, это, наверное, может повлиять на орбиту движения планеты на какие-то миллионные доли секунды. Однако вероятность этого события не кажется слишком высокой. Может ли человечество повлиять на действие закона всемирного тяготения? На закон Бойля-Мариотта? На законы арифметики?.. Примерно такова же сила воздействия человека на климат. Так что принятие такого рода документов выдает некоторое не совсем адекватное представление отдельных людей о собственных возможностях.

  — Надо ли понимать сказанное в том смысле, что Вы совсем отрицаете серьезность воздействия антропогенного фактора на климатические условия? Или Вы согласны с тем, что какое-то воздействие все-таки есть и задуматься об этом стоит?

  — Мои представления о климате базируются на многолетних исследованиях климатических вопросов, проведенных лучшими российскими и зарубежными климатологами. Они сводятся к следующим основным позициям: а) климат Земли менялся всегда, меняется сейчас и будет меняться впредь; б) масштабы изменения климата планеты, наблюдаемого последние тридцать лет, его скорость, его пики, его длительность многократно уступают параметрам изменения климата, наблюдавшимся в истории планеты, в том числе и в недавней ее истории, когда уже существовало человечество, в том числе и на его цивилизационной стадии развития.

  — Но никогда еще технический прогресс не был так развит...

  — Тем более он не достигал такого уровня развития во времена потепления эпохи голоцена (9000 – 5000 лет до н. э.), когда температура планеты была на три градуса выше, чем сейчас. Таких периодов потеплений, называемых климатическими оптимумами, в истории Земли и в истории человечества хватало. Известен климатический оптимум античности, во время которого на юге Англии возделывался виноград. Известен климатический оптимум Средневековья — экономического подъема Европы, способствовавший крестовым походам и массовому строительству каменных соборов в Европе.

  Есть ли воздействие человека на климат? Разумеется, есть. Каналов его воздействия немало. Например, человек прокладывает дороги и асфальтирует их. Есть ли воздействие на климат? — Конечно, есть. Меняется альбедо — отражающая способность земли, и локальный климат в этом месте немного меняется. Человек вырубает лес? — Конечно, есть эффект. Строит дома? — Конечно. Распахивает землю? — Конечно. Разводит крупный рогатый скот? — Конечно. Строит дамбы, запруживает реки, осушает болота? — Конечно, во всех этих случаях есть небольшое воздействие человека на локальный климат.

  Другой вопрос: оказывает ли воздействие на глобальный климат углекислый газ? По этому поводу существует интенсивная научная дискуссия. Есть ученые, считающие, что оказывает. Есть исследователи, считающие, что оказывает, но незначительное. Наконец, есть и специалисты, кто считает, что не оказывает. Я стараюсь не участвовать в этих спорах. Но я анализирую статистику. Например, есть статистический ряд «Повышение концентрации углекислого газа в атмосфере» и статистический ряд «Изменения температуры». Есть ли между ними корреляция? Ответ: очень слабая.

  В самом деле, самые высокие темпы экономического роста в мире наблюдались с конца Второй мировой войны до середины 1970-х годов. Тогда в Европе, в Штатах, в Японии многократно возросло использование углеводородов, приведшее к массовой эмиссии углекислого газа в атмосферу. К чему это должно было привести? По всем алармистским климатическим моделям должно было произойти повышение температуры воздуха, потепление. Что произошло на самом деле? Похолодание. В мире похолодало на две десятых градуса. Как объясняет этот факт теория антропогенного воздействия на климат? Никак. Не может объяснить.

  Затем в течение двадцати лет линии обоих графиков — и углекислого газа и температуры — идут параллельными курсами. Казалось бы, подтверждение алармистской теории. Но вот наступает последнее десятилетие. Экономический рост продолжается, увеличивается потребление углеводородов, продолжается эмиссия и увеличивается концентрация углекислого газа, но: температура больше не растет. Более того, она даже немного снижается — примерно на десятую долю градуса. Как это явление объясняют алармисты? Никак. Они говорят теперь: наши модели, предсказывающие повышение температуры на 0,2 – 0,4 десятых градуса за десятилетие, правильные, а фактические данные, показывающие в это время легкое похолодание, — неправильные.

  Боле того, в последнее время у человечества появилась дополнительная возможность проверки инструментальных данных. Если раньше существовали лишь данные метеостанций, то сегодня к ним добавились спутники, «прощупывающие» своими измерениями всю планету — и сушу и океаны. Спутники обрабатывают на несколько порядков больше информации с большей точностью, и они тоже показывают легкое похолодание за последние десять лет. Никакого продолжения потепления предыдущих десяти лет нет. Как это объяснить теорией антропогенного воздействия на климат? Никак.

  Если причина повышения температуры была бы в углекислом газе, то тогда прежде всего должна была бы повышаться температура тропосферы на высоте примерно 10 км от поверхности Земли. По законам физики она должна была бы нагреваться больше, чем приповерхностный уровень атмосферы. Однако измерения показывают: у поверхности температура растет, а выше — нет. Но тот факт, что воздух нагревается у поверхности Земли, свидетельствует об эффекте солнечного излучения, об изменении светимости, а не о воздействии углекислого газа.

  Конечно, есть немало различных теорий, и я не уверен, знает ли кто-то окончательный ответ о природе климатических изменений. Существует огромная неопределенность, большое количество неясных, непонятных и до конца не изученных явлений. Вне всякого сомнения, это увлекательная тема, и, конечно же, ученые должны это исследовать. Но если в настоящее время нет не то что консенсуса, если нет даже более или менее единой теории, объясняющей климатические изменения, принимать какие бы то ни было решения, тем более такие дорогостоящие, как Киотский протокол, было бы не просто бессмысленно, но и опасно.

  — Значит, знаменитые озоновые дыры — это чушь?

  — Это отдельная интересная тема, в общем, как оказалось, также испытывавшая воздействие фальсификаций. Тогда, кстати, было принято решение по запрещению использования промышленных фреонов, — решение также очень дорогое, но все же несопоставимое по дороговизне с нынешней ситуацией. Позже выяснилось, что судя по всему никакого воздействия на озоновые дыры фреоны не оказывают.

  Возможно, Вы помните, двадцать — тридцать лет назад в нашей стране была большая дискуссия по поводу причин снижения уровня Каспийского моря. В течение лет сорока уровень Каспийского моря снижался — и снижался весьма существенно. В то время основная теория объясняла это разбором воды Волги из водохранилищ, построенных в годы СССР. Поэтому предложенный вариант решения рекомендовал для восстановления уровня Каспийского моря перебросить сток северных рек в бассейны рек Волги и Урала. Помните, какие битвы были по этому поводу? В конце концов Минводхоз СССР почти сломал сопротивление своих противников и в середине 80-х годов даже приступил к подготовке проектных работ: собирались-таки поворачивать северные реки. Но тут случилась перестройка, которая много чего изменила, не допустив, в частности, и осуществление этого проекта. Как известно, в 1990-х годах СССР рухнул, Минводхоза больше нет, правда, плотины все так же стоят. Уровень же Каспийского моря вдруг пошел вверх, за последние годы он поднялся более чем на два метра, успев затопить те территории, где уже построили дома... И сейчас главная проблема на берегах Каспия — это уже не снижение его уровня, а его повышение и затопление прибрежных территорий.

  Какое отношение к колебаниям уровня Каспийского моря имеет человек? Похоже, никакого. Последние исследования показали, что упомянутые колебания уровня Каспийского моря являются циклическими, имеют период в тридцать-пятьдесят лет, и что наиболее устойчивая корреляция у них наблюдается с климатическими явлениями в Южной Пасифике. Кто бы мог подумать, что законы, управляющие изменениями в Каспийском море и в Тихом Океане, одни и те же? И уж, конечно, никому бы это в голову не пришло двадцать лет тому назад, когда планировалась переброска северных рек... Не исключено, что еще через два десятилетия ученые уточнят и эту версию. А мы, что, должны каждые двадцать лет поворачивать сток рек или же – то ограничивать эмиссию углекислого газа, то ее увеличивать?

  — А что же все-таки с «малыми» климатгейтами?

  — Этот сюжет развивался следующим образом. Обнародование скандальной переписки спровоцировало дополнительный мощный поток критики всего того, что делают климатологи университета Восточной Англии. Под воздействием этой критики они вынуждены были выложить в публичное пространство часть базы данных, которыми они пользовались для расчета глобальной температуры. Из базы данных в примерно пяти тысячах метеостанций по всему миру они выложили температурные ряды по примерно полутора тысячам станций. И сообщили, что остальные выложат тогда, когда получат разрешение от национальных метеослужб.

  Институт экономического анализа проанализировал эти данные и произвел альтернативный расчет температуры по территории России. Получился доклад под названием «Как делается потепление. Случай России».

  15 декабря мы его обнародовали на сайте Института, и с этого началась наша новая жизнь. Дело в том, что сотрудники ИЭА, возглавляемые ее директором Натальей Александровной Пивоваровой, в серии убедительных графиков и таблиц продемонстрировали удивительные явления. Они показали, как искажаются данные, находящиеся в этой базе, как искусно подбираются метеостанции, какие ошибки есть в методологии.

  Вот, например, есть метеостанция «Сортавала» в Карелии. В общественном доступе имеется ряд температур с этой станции за период с конца XIX-го до начала XXI века. А вот в базе данных университета Восточной Англии середины этого ряда нет: есть только начало и конец. А почему же нет середины? Возможно, потому что температура в середине ХХ века, с 1910-х по 1940-е годы, показывает значительное потепление – по масштабам похожее на то, что наблюдалось в конце ХХ века. Климат цикличен, в ХХ веке были две волны потепления: первая — с 1910-го по 1945-й год, вторая — примерно с 1975-го по 1998-й. Две волны потепления по двадцать пять — тридцать пять лет. Так вот данные, показывающие потепление 1920-х — 1940-х годов из базы изъяты: этих данных нет, там пусто.

  — А какой в этом смысл?

  — Дело в том, что если провести линию тренда по полному ряду — с данными без пропусков, то линия тренда будет слабо положительной, т. е. показывающей небольшое потепление. Если же данные 1910-1945 годов убрать, то линия тренда заметно поднимается вверх и, следовательно, потепление будет выглядеть более сильным.

  Другой пример. Есть такая метеостанция «Ставрополь», работающая почти без перерывов с середины XIX века. В базе же данных университета Восточной Англии содержится очень «убедительный» ряд данных с этой станции — с 1855 по 1875 год, — и это все! При этом станция «Ставрополь» включена в список станций, по которым британские климатологи сообщают, что они измеряют изменения температуры в ХХ и начале ХХI века. Каким образом по данным 20-летия в середине ХIХ века можно измерять температуру в ХХ веке, остается загадкой. Таких примеров фактически фальсификации данных, увы, можно привести немало.

  Фальсификации связаны также с созданием нерепрезентативной выборки. Для того, чтобы полученная выборка была репрезентативной, необходимо, чтобы результаты, полученные по данным выборки, совпадали бы с результатами по данным всей совокупности. Это базовое требование научного исследования. Однако если производится то, что на научном жаргоне называется «сбор вишенок» («cherry picking»), или же «массаж данных», то с помощью искусственного подбора данных можно получить фактически любые результаты: хочешь — потепление, хочешь — похолодание.

  Значительная часть доклада ИЭА была посвящена тому, как, используя до десятка специальных процедур, метеостанции были подобраны таким образом, чтобы показать максимальное потепление. Поскольку это делалось систематически, то в результате всех этих манипуляций результаты повышения температуры по территории России за последнее столетие оказались завышенными примерно наполовину.

  Подобный же анализ климатических данных стали осуществлять специалисты и в других странах мира. В частности, сейчас идет большая дискуссия о том, как массажировались и фальсифицировались данные по Австралии, по Новой Зеландии, по Антарктиде, по США. То есть там, где есть хорошие статистические данные и где есть люди, заинтересованные в их проверке, там эти сведения проверяются. И везде обнаруживаются аналогичные проблемы с аналогичными примерно результатами. Что же происходит с данными по Африке, Латинской Америке, Азии, по океанам, по сути дела никто не знает.

  Если подобная работа будет проведена по всем метеостанциям, и если выяснится, что и по другим странам получаются похожие результаты, и если выяснится, что глобальная температура завышена, то тогда разрушается главное и фактически единственное сколько-нибудь серьезное основание, на котором зиждется вся эта теория глобального потепления из-за якобы эмиссии углекислого газа антропогенного происхождения. Тогда речь будет идти даже не об экономической нецелесообразности киотских протоколов. Тогда выяснится, что самой проблемы глобального потепления нет.

  — Вы сказали, что когда опубликовали этот доклад, началась новая жизнь. Какая же была реакция?

  — В России эту информацию практически никто не заметил. О докладе написали две газеты: «КоммерсантЪ» и «Газета». Правда, основные тезисы доклада в сокращенном виде попали в ежедневный обзор РИА «Новости» на английском языке. И вот тогда началось. Как только текст оказался переведен на английский язык и попал в международные каналы распространения информации, разорвалась информационная бомба. В последующие 48 часов было порядка 150-ти публикаций в мире, посвященных докладу ИЭА. Многие из репортажей начинались словами: «Русские взорвали бомбу». Конечно, этому помог и сам факт работы в это время Копенгагенского саммита.

  Последствия этой истории могут оказаться в чем-то даже более серьезными, чем первоначальный Климатгейт. Все-таки обнародованная переписка допускает какие-то толкования, на чем и немедленно стали настаивать авторы опубликованных писем, отвечавшие их критикам: «ну знаете, тут неудачная фраза», «тут слово употреблено совсем в другом значении», «в общем, вы нас не так поняли». Но доклад ИЭА посвящен уже не толкованиям, он посвящен фактическим цифрам, и потому он выбивает фундамент под всей кампанией «антропогенного глобального потепления».

  Показательна реакция британской метеорологической службы, вплотную работающей с Университетом Восточной Англии. На первый Климатгейт они отреагировали раздраженным возмущением: «у нас украли переписку», «мы не собираемся ничего обсуждать», «мы начали полицейское расследование, этих хакеров найдут, и они будут наказаны». Однако на доклад нашего института комментарий был другой. Британская метеослужба сделала заявление следующего содержания: «Первое. Метеостанции подбирали не мы. Метеостанции подбирала Всемирная метеорологическая организация. Второе. Да, мы признаем: мы действительно выбрали не все станции из имеющихся. Но если мы выбрали бы все станции, то потепление оказалось бы еще большим».

  Иными словами, Британская метеослужба фактически публично призналась в том, что она фальсифицировала расчеты глобальной температуры. В данном случае даже неважно, в какую именно сторону, с их точки зрения, произошло искажение температуры — в меньшую или в большую. Важно то, что британская метеослужба публично заявила: у нас была вся база данных, мы работали с ней, но мы сделали нашу собственную выборку, которая, — мы это подтверждаем, — является нерепрезентативной. Мы взяли данные, полученные по нерепрезентативной выборке, и объявили их репрезентативными. Вот такое заявление.

  Поскольку публикация доклада оказалась заметным событием, то началось уже совсем невообразимое... Были мобилизованы ресурсы алармистов по всему миру и, в частности, в России. Кинулись выяснять, что это за Институт экономического анализа такой? Нам пришлось прочесть о себе немало интересного. Что ИЭА — это центр, созданный Путиным. Что это секретная организация, покровительствуемая российским ФСБ и созданная для подрыва усилий мирового сообщества по борьбе с глобальным потеплением. В британской «Daily Mail» вышла статья, где было сказано: «Институт, финансируемый Путиным и нефтегазовым лобби диктаторских режимов, занимается подрывом усилий международного сообщества по спасению климата». Путин, Эксон, другие нефтяные компании — все, оказывается, поучаствовали в создании и финансировании ИЭА.

  Российские представители международной команды алармистов тоже бросились на этот доклад, пытаясь разорвать его на кусочки и найти там хоть что-нибудь, чтобы опровергнуть или дискредитировать, показать, что он методологически сделан неправильно.

  В свою очередь Совет-семинар Российской академии наук по вопросам климатических изменений заслушал доклад ИЭА на своем заседании 28 декабря. Обсуждение шло несколько часов. В целом работа оценена высоко. Есть, естественно, и рекомендации по дальнейшей его доработке. Это означает, что сейчас мы выходим на иной уровень обсуждения климатических проблем, чем тот, что был всего лишь месяц тому назад. Никаких прогнозов давать не буду, но думаю, что Климатгейт — это одно из крупнейших событий уходящего года. Очевидно, эта история не исчезнет и в наступающем году.

  Беседу вели Игорь Виноградов, Ирина Дугина и Евгений Ермолин


Вернуться к списку